Обидчивый Шойгу

Обозреватель «Известий» Илья Крамник сообщил в фейсбуке, что ищет работу после того, как его статью с критикой российского министра обороны Сергея Шойгу сначала опубликовали на сайте издания, а затем удалили.

24 сентября «Известия» опубликовали материал Крамника «Пиар и его команда: достижения Сергея Шойгу на посту министра обороны» (сейчас текст доступен в фейсбуке автора), который был посвящен интервью чиновника «Московскому комсомольцу». Однако скоро стал недоступен.

26 сентября Крамник сообщил «Дождю», что ему заблокировали пропуск в редакцию, а также доступ к редактированию сайта «Известий».

«Мне главный редактор сказал, что пока дома посиди, потому что пропуск скорее всего заблокирован. Надо подождать пока ситуация уляжется», – объяснил он. Кроме того, по словам журналиста, кто-то пытался взломать его фейсбук – ему пришло СМС с кодом для сброса пароля.

Илья Крамник был штатным военным обозревателем «Известий». По его словам, статью об интервью Шойгу ему заказала редакция, а текст прошел редактуру перед публикацией. В беседе с «Радио Свобода» журналист заявил, что был удивлен возможности опубликовать такой критический текст.

О том, что материал снимают с публикации, Крамник узнал от главного редактора сайта Михаила Пака. «Я не знаю наверняка причин, которые заставили его материал снять, но для меня очевидно, что было оказано какое-то административное давление», – сказал журналист, отметив, что заранее предупредил редакцию, что статья Шойгу не понравится.

Ранее Крамник был в журналистском пуле, освещающем работу Минобороны. В беседе с «Новой» обозреватель отметил, что после прихода Шойгу на пост главы ведомства формат общения Минобороны со СМИ сильно изменился. «На пресс-конференциях стали подсовывать бумажки с предложением задать определенные вопросы, поэтому я перестал на них ходить», – говорит Крамник.

По его словам, зимой 2016 году от него потребовали опубликовать очередной пресс-релиз, представляющий собой «хамскую бумажку». Крамник объясняет, что не стал размешать релиз, но в своем фейсбуке опубликовал о нем пост с ехидным комментарием, после чего обозревателя перестали приглашать на какие-либо мероприятия Минобороны.

Пиар и его команда: достижения Сергея Шойгу на посту министра обороны

Министр обороны Сергей Шойгу дал первое интервью за время пребывания в должности – диалог с руководителем военного ведомства был опубликован в «Московском комсомольце». В какой-то мере интервью можно считать итоговым: во всяком случае, семь лет – достаточный срок для того, чтобы поговорить о результатах. «Известия» проанализировали интервью министра обороны и его достижения на посту.

Спасение армии

Лейтмотивом интервью, вынесенным в заголовок, стал вывод Вооруженных сил России из системного кризиса, в котором они находились к моменту прихода Сергея Шойгу на должность главы военного ведомства осенью 2012 года. Внезапные проверки боевой готовности Вооруженных сил, рост объемов закупок техники и вооружения и ряд других позитивных изменений, безусловно, являются заслугой действующего военного руководства, однако связывать процесс восстановления армии с назначением на должность Сергея Шойгу вряд ли корректно. В частности, это касается процесса гуманизации военной службы, имея в виду в первую очередь призывников. Процесс облегчения «тягот и лишений», заключавшийся, в числе прочего, в улучшении условий быта, освобождения солдат от хозяйственных работ, реорганизации системы питания в войсках и ряде других нововведений начался при предшественнике Шойгу – Анатолии Сердюкове, с пребыванием которого в должности в первую очередь связывают именно изменение условий службы.

Тогда же, в период 2009-2012 годов начался и процесс перевооружения армии, имея в виду в том числе заключение крупных контрактов на поставку вооружений и военной техники. Учитывая длинный цикл исполнения большинства этих контрактов, их исполнение, естественно, пришлось главным образом на период руководства министерством Сергея Шойгу.

При Анатолии Сердюкове были приняты и ключевые решения относительно изменения структуры Вооруженных сил и управления ими, включая создание объединенных стратегических командований, переход на бригадную организацию Сухопутных войск, реформирование структуры ВВС и так далее. Часть этих решений была отменена: так, ВВС, включенные в состав нового вида Вооруженных сил – ВКС – вернулись к традиционной полковой организации, часть скорректирована – некоторые бригады Сухопутных войск были вновь развернуты в дивизии, что в принципе является нормальным процессом корректировки реформ.

В целом к тому моменту, когда российским Вооруженным силам пришлось вновь выполнять боевые задачи – в 2014 году в Крыму или с осени 2015-го в Сирии, – процесс реформ уже был развернут и длился несколько лет. Это, собственно, и стало условием успеха – разваленные и небоеготовые Вооруженные силы невозможно было бы восстановить до нужной степени ни за полтора года (с осени 2012-го по февраль 2014-го), ни за три (осень 2015-го). Сам факт отмеченного в интервью успешного выполнения боевых задач в сложных условиях сирийской кампании говорит о запуске процесса «спасения армии» задолго до назначения Сергея Шойгу.

Общение без общения

О разнице и схожести подходов к решению военных вопросов при Анатолии Сердюкове и Сергее Шойгу можно спорить, тем более что тут куда большее значение имеют фигуры начальников Генштаба – Юрия Балуевского, Николая Макарова, Валерия Герасимова. В публичной сфере весьма любопытной выглядит разница подходов к общению военного ведомства с гражданами, в том числе и через прессу.

В этой области политика действующего министра обороны вызывает двойственное ощущение. С одной стороны, Сергей Шойгу традиционно относится к «тефлоновым» министрам – слухи о злоупотреблениях в возглавляемых им ведомствах никогда не портили его личную репутацию, во всяком случае в общественном мнении. С другой, военное ведомство практически отказалось от формата диалога, перейдя в основном к пропагандистским формам информационной активности.

Если пытаться анализировать активность военного ведомства, опираясь на его публичную информационную рассылку, то может сложиться впечатление о том, что основным содержанием деятельности Вооруженных сил является проведение военно-патриотических и военно-спортивных мероприятий. Допуск прессы на военные объекты, учения и маневры был серьезно пересмотрен в сторону уменьшения пула и его лоялизации – в отличие от периода 2007-2012 годов, когда в этот пул входили и представители СМИ, которые принято относить к оппозиционным.

Серьезное место в информационном поле заняли такие объекты, как парк «Патриот», построенный в Подмосковье, а затем получивший филиалы по всей стране, детско-юношеская военно-патриотическая организация «Юнармия» и, конечно же, главный храм Вооруженных сил. Удельный вес новостей, касающихся парка «Патриот» с его филиалами и организации «Юнармия», в целом весьма заметен в общем информационном массиве, что вызывает иной раз недоумение относительно функций департамента информации и массовых коммуникаций Минобороны. Релизы, формально не относящиеся к этим категориям, также не радуют информативностью, за редкими исключениями отделываясь сообщениями об успешном выполнении задач и реализации поставленных планов без каких-либо деталей.

На этом фоне фактически свернута экспертно-аналитическая функция информационной работы – в частности, военное ведомство так и не решилось на издание российской версии «Белой книги по вопросам обороны» – международного формата справочно-аналитического материала, более или менее подробно раскрывающего доктринальные положения, планы военного строительства и перспективы развития Вооруженных сил. В условиях резкого падения качества коммуникации между Россией и НАТО такой формат активности мог бы оказаться полезным с точки зрения повышения транспарентности, однако, видимо, был сочтен нецелесообразным. Нужно отметить при этом, что изданием «белых книг» не пренебрегают даже в весьма закрытом в военно-информационном плане Китае. Подобная разница в подходе периодически заставляет думать, что российскому военному ведомству либо нечего сказать в подобной работе, либо не хватает людей, способных ее выполнить и довести до издания.

Заметно деградировал бывший исходно весьма перспективным формат московской конференции по международной безопасности, информационный вес и представительность которой резко сократились по сравнению с первым форумом 2012 года. Отчасти причина кроется «на той стороне»: высокопоставленные представители США и стран НАТО перестали ездить на конференцию в Москву после событий 2014 года, однако частота проведения и формат форума привели к падению репутации мероприятия и в экспертном сообществе. При ином подходе конференция могла бы остаться инструментом доведения взглядов на ключевые проблемы военной безопасности до любой аудитории, включая самую высокопоставленную, – нет сомнений, что следить за происходящим в Москве на Западе продолжают, несмотря на понижение уровня представительства на форуме.

То же самое касается выставки «Армия», ради которой в свое время был ликвидирован крупнейший региональный военно-технический форум RAE в Нижнем Тагиле, завоевавший к тому времени серьезный авторитет, и едва не уничтожен Московский международный авиасалон в Жуковском, который также хотели перенести в парк «Патриот». «Армия» по сути используется военным ведомством как инструмент пропаганды своих усилий по переоснащению войск техникой и вооружением, при этом проводится ежегодно, в отличие от общепринятого формата проведения военных выставок раз в два года. Помимо всего прочего, это вредит и собственно пропагандистским задачам – выкатывать новинки каждый год куда сложнее, чем с двухлетним перерывом.

В сочетании с резким ужесточением режима распространения информации о деятельности Вооруженных сил в целом, этот подход дал результат, фактически убрав дискуссию о состоянии военной машины страны из общественного пространства.

Можно констатировать, что главная задача информационного обеспечения военного ведомства успешно решена: в обществе и ключевых СМИ фактически не осталось организованной информационной оппозиции действующему руководству военного ведомства, с которой требовалось бы дискутировать и которую нужно было бы в принципе принимать в расчет.

Информационный консенсус сошелся на том, что задачи, поставленные перед Минобороны руководством страны, выполняются точно и в срок, а отдельные инциденты не имеют значения. Что на самом деле происходит в Вооруженных силах, узнать трудно – новостная рассылка с релизами о спартакиадах и поисковых экспедициях не слишком информативна, зато интервью, конечно, давать проще.

Илья Крамник