Виртуоз судейского беспредела

Интересный вопрос – зачем нам нужен суд в сегодняшнем его виде? Судить – дело несложное, если подходить к нему формально. К примеру, жена убила мужа сковородкой. Следствие оформляет уголовное дело, пишет протоколы допроса свидетелей, потерпевших и подозреваемой, всё это обрабатывает компьютер и с учётом возраста, болезней, наличия детей и пр. в соответствии со ст. 105 УК РФ выносит приговор. И точка. Дёшево, сердито, и обижаться не на кого. Что скажите: абсурд? Компьютер не может заменить живого человека? Сомнительный довод. Судите сами: компьютер, по крайней мере, в отличие от настоящих судей не имеет субъективного взгляда на жизнь, не страдает бытовыми затруднениями, не берёт взяток, не имеет начальства и родственников, не подхалимничает, не волокитит рассмотрение дела, хорошо знает и точно исполняет законодательство. Такого судью в сегодняшнем мире найти непросто. А тут можно штамповать судей, как сосиски.

К тому же очень дёшево. Если только месячное денежное содержание одного служителя Фемиды обходится в сотню-другую тысяч рублей, а с учётом всего – под миллион, рассматривает он не более тысячи дел в год, то хороший компьютер вполне может рассматривать до 1000 дел в день, стоит не более 1000 долларов за штуку и кроме оператора и электроэнергии в маленьком помещении ничего не требует. При этом не врёт, не фабрикует материалов дела и не позорит честь мундира. А если вдруг станет выносить заведомо незаконные и необоснованные решения, его можно спокойно разобрать на запчасти или списать в утиль. Скажите: практично?

Но этого поче­му-то не происходит. И не только в России – во всём мире судебные дела рассматривают живые судьи. Те самые, которые склонны ошибаться. А порой даже выносить заведомо незаконные решения, от которых страдают живые и вполне приличные люди. Почему? Думается, что такой вопрос наиболее актуален в России, история которой отягощена несправедливой карающей юстицией ещё со времён революции и трагически известного 37 года, когда правосудие вершили печально известные «тройки». Ведь не секрет: и сейчас, в период «демократизации, гласности и гуманизации правоохранительной системы и судопроизводства» неправедно осужденных меньше не стало, а судейское сообщество ни доверием, ни уважением общества чаще всего не пользуется.

Да, следует признать, что честных и квалифицированных судей в стране становится всё больше. Но темп роста их численности напрочь перечёркивается малым их абсолютным значением. И главным показателем такого тревожного состояния судейской системы является удивительно малая часть оправдательных приговоров, а также отмен или изменений решений судов первой инстанции судами апелляционной, кассационной или надзорной инстанций. Как правило прокуроры, не имея ни нужной квалификации, ни профессиональной гордости, ни просто чести и достоинства, а также в виду наличия лени и отсутствия желания отстаивать свою точку зрения, подписывают обвинительные заключения, в которых часто нет ни строчки правды, а затем с пеной у рта отстаивают в суде обвинение, даже если нет ни одного шанса на осуждение подсудимого, в чём мы убедились на примере прокурора Наконечного в суде над В.Оюном, а суды первой инстанции покорно переписывают нелепое обвинительное заключение в приговоре, надеясь, что их коллеги при рассмотрении дела в иных инстанциях продемонстрируют судейскую солидарность вместо профессионализма, принципиальности и человечности. И, к сожалению, их ожидания часто оправдываются.

Но есть ещё наиболее ужасная по последствиям группа судей. Это те, которые во имя осуждения подсудимого любой ценой готовы идти даже на фальсификацию уголовного дела в суде. Газета публиковала материалы о действиях судьи мирового участка «Западный» г.Кызыла С.Кыргыс, которая в погоне за результатом по делу Конвиза пошла не только на обычные процессуальные правонарушения типа недопуска адвоката до защиты обвиняемого, вынесения отказа в отводе без составления предусмотренного законодательством Определения, отказа от допроса свидетелей защиты и проведения экспертизы, а также ареста подсудимого и препровождения его в СИЗО до вступления в силу Приговора суда о назначении наказания в виде помещения в колонию-поселение. Сторона защиты в ходе рассмотрения дела в суде поймали её на том, что в уголовное дело был умышленно вшит и даже пронумерован карандашом чистый лист бумаги, на котором впоследствии можно было бы воспроизвести любой документ, который бы был нужен для приведения Приговора в законообразное состояние. К счастью, судью Кыргыс вовремя поймали за руку, не дав ей сфабриковать материалы уголовного дела, а вынесенный ею заведомо незаконный приговор был отменён апелляционной инстанцией. Но оказалось, что таких судей, как Кыргыс, в тувинских судах – пруд пруди. И её практика – это скорее закономерность, чем исключение из общего правила. Не верите? Сейчас убедитесь сами.

Есть у нас в республике такой деятель – судья Тере-Хольского райсуда Шагдыр К.М. Для достижения своих целей он не стал заморачиваться такими проблемами, как вшиванием в дело чистых листов для последующей фабрикации уголовного дело. Он просто после вынесения Приговора и получения Кассационной жалобы подсудимого изготовил новые документы по делу, вшил их в дело задним числом, изменил нумерацию страниц дела и перепечатал опись дела. Но давайте обо всём этом по порядку.

Судья рассматривал уголовное дело в отношении сотрудников милиции по обвинению их в убийстве. Дело, как обычно, было расследовано с массовыми нарушениями процессуального закона. Более того: до сих пор не опровергнуты предположения о том, что следователь, проводивший первые допросы, был замешан в убийстве. По крайней мере, он точно находился на месте происшествия и представил ложные сведения о том, что в это время ночевал в доме начальника милиции. Но судья по каким-то ему одному известным основаниям решил, во что бы то ни стало осудить именно этих подозреваемых. И пошло-поехало. Для начала он усомнился в целесообразности присутствия на суде в качестве защитника адвоката А.Котовщикова. И когда тот, посчитав действия судьи незаконными, заявил ему отвод в связи с тем, что тот в нарушение закона стал на суде зачитывать свидетелю его показания на предварительном следствии, не дав адвокату его допросить, просто удалил его из зала суда, как футбольный арбитр – проштрафившегося футболиста. Видимо, действовал по принципу – нет хорошего защитника – нет и возражений по делу.

Кто-то может сказать: адвокаты часто недовольны решениями судей, но это – не критерий определения законности. Может быть. Но в данном случае оценка деятельности судьи Шагдыра – не только частное мнение адвоката. Его действия были настолько вопиюще незаконными, что по этому поводу даже появилось решение Совета Адвокатской палаты РТ, куда обратился Котовщиков. В частности, в нём говорится: «Совет АП РТ считает, что со стороны адвоката Котовщикова А.В. не было допущено нарушений… Совет считает, что судья Шагдыр К.М. на данном процессе допустил многочисленные нарушения уголовно-процессуального законодательства, которые … влекут за собой отмену любого – обвинительного или оправдательного – приговора».

Но на этом судья свои попытки незаконного осуждения не прекратил. Для придания процессу вида законности, он, вопреки воли подсудимого, привёл в суд адвоката «по назначению». Правда, при этом он никаких процессуальных действий, узаконивающих этот произвол, не принял. И новоиспечённый адвокат статуса защитника не получил, и подсудимый остался без защиты.

Через некоторое время, судья Шагдыр решил поменять и этого адвоката, для чего привёл в суд уже третьего адвоката, никаких решений по наделению его статусом защитника не приняв. Для несведущих поясним, что адвокат имеет право представлять интересы подсудимого только после придания ему соответствующим Постановлением статуса защитника. В противном случае все следственные действия юридической силы не имеют. Каково же было удивление защитника, когда он, ознакомившись с уголовным делом в Верховном суде РТ, обнаружил Постановления судьи о назначении адвокатов его защитниками по назначению, которых не было при рассмотрении дела в суде первой инстанции. Можно было бы предположить, что подсудимый ошибается и просто не заметил, что эти документы присутствовали в деле всегда. Однако, как выяснилось, при принятии этих спорных Постановлений и вшивании их в дело задним числом судья Шагдыр и его помощники допустили оплошность. Всё дело в том, что материалы дела до направления в Верховный суд, в том числе и те листы, на которых впоследствии были обнаружены Постановления о назначении защитников, были скопированы адвокатом. И при сравнительном анализе выяснилось, что в томе 14 на л.д. 145 вместо протокола судебного заседания, откуда ни возьмись, появилось Постановление о назначении защитника, а на л.д. №206 вместо Расписок появилось второе Постановление о назначении другого защитника. Но одно преступление, как правило, является причиной другого. И судье Шагдыру, дабы замести следы, пришлось подменить Опись тома 14 уголовного дела, в котором появились те самые злосчастные Постановления. Но при этом, естественно, вся нумерация пошла «кувырком», уличая судью (и его помощников) в служебном подлоге.

Впрочем, не стоит уделять слишком много внимания именно этому подлогу. Собственно говоря, всё судебное разбирательство является примером массового нарушения закона. Наверное, поэтому Кассационная жалоба по делу составляет … 31 страницу печатного текста. Наверное, кто-то может предположить, что в ней нет ничего существенно. Может быть. Однако есть основания полагать, что это не так. По крайней мере, судья сделал всё, чтобы она не стала предметом рассмотрения в Кассационной инстанции. И сделал это он очень грубо. Как известно, на обжалование приговора закон отводит 10 дней. Но при таких грубых и массовых нарушениях всё подробно описать за такой короткий срок невозможно. Потому сначала была подана короткая жалоба, а затем – полная.

Тут судья проявил чудеса изобретательности. Прочитав текст полной жалобы, он осознал опасность разбирательств в Верховом суде. И, чтобы её не принимать «на законных основаниях», он заявил, что первой жалобу попросту не было. А значит, и полная поступила в суд с пропуском срока, который он не признаёт уважительным. Таким образом, судья Шагдыр отказал подсудимому в праве обжалования его крайне сомнительного приговора, вынесенного с массовыми нарушениями процессуального закона. Можете представить, чего стоило адвокату доказать, что первая жалоба в суд подавалась. Благо, администрация СИЗО не стала упорствовать и сей факт официально подтвердила. После этого судье Шагдыр и не оставалось ничего иного, как задним числом вынести нужные Постановления и вшить их в дело, изменив опись дела и нумерацию страниц, чтобы замести следы.

Но дело дошло до Верховного суда и стало предметом рассмотрения. Всё «шитое белыми нитками», перелицованное дело теперь на столе у тройки судей. Наверное, при таких обстоятельствах представитель прокуратуры должен был, по крайней мере, возмутиться, а по большому счёту – доложить начальству о выявленном факте фальсификации уголовного дело для последующего привлечения виновного к уголовной ответственности. Но помощник респрокурора П.Бухтоярова, к великому изумлению, в действиях судьи Шагдыра не усмотрел ничего противоестественного. Наверное, такие вот «блюстители закона» и провоцируют судей на противозаконные действия вместо того, чтобы защищать законность. Что же касается судей Верховного суда Донгак Г.К., Сендаш Р.В. и Куулар В.Д., то теперь от них зависит, будет ли дело рассмотрено в соответствии с законом, а судья–фальсификатор привлечён к уголовной ответственности за содеянное? Пока они только отложили рассмотрение дела для тщательного разбирательства. Хочется надеяться, что после этого мы, наверное, и узнаем, что всё-таки лучше – электронный суд или суд живых людей. С их слабостями и сильными сторонами.

И ещё. Следует иметь в виду, что рассматриваемое дело – совершенно рядовое. Подсудимый – не какой-нибудь политический деятель, оппозиционер или террорист. Он – обычный рядовой член нашего общества, который пользовался уважением людей и считался вполне добропорядочным. И потому на него не поступало никакого заказа «сверху. Дело не «шили белыми нитками» такие, горе-следователи, как Сынаа, Авр-оол, Успун, Оюн, Ховалыг или Ензак, не прибегали к услугам таких «экспертов», как Скиданов. И на судью не было оказано никакого «давления» сверху. Но он сам, добровольно, по велению собственной души, принял на себя обязанность, во что бы то ни стало, любым способом жестоко наказать его. Может быть, сказался его менталитет бывшего прокурорского работника? Можно себе представить, как бы он вёл себя на месте судей Кыргыс или Шиирипей по делам Конвиза или Оюна. Да, конечно, те сильно старались и даже изрядно перестарались в своём рвении. Но если бы на их месте был бы такой, как Шагдыр, то, наверное, в любом случае пожизненного наказание каждому избежать было бы невозможно, невзирая на то, что закон такой санкции в данных случаях не предусматривает.

При этом следует понимать: только живой судья имеет шансы выяснить истину, если в деле имеются существенные разночтения и противоречия. Только он может при допросе свидетеля с высокой степенью достоверности, как это было, в частности, в деле В.Оюна, определить, где тот говорил правду – следователю, когда был с ним один на один, или в суде при участии сторон. А иначе электронный суд имеет все шансы превратиться в «тройки» времен сталинских репрессий, когда бралось на веру всё, что сочинялось ретивыми не всегда грамотными НКВД‑шниками, в результате чего врагами народа, различными вредителями и изменниками Родины становилось чуть ли всё население страны.

Кондрат Пчёлкин