СОБОЛИНОЕ ЗОЛОТО

– Преступника подвела жадность: он хотел сразу же воспользоваться плодами своего преступления, не подозревая, что мне известно о пропаже оригинала купчей...

– Кто же этот мерзавец?

– Я подозреваю мужа моей сводной сестры, родной дочери моего отчима. Она наследовала большую часть состояния своего отца по моему осуждению!

* * *

Утром Павел с трудом открыл дверь – ночью был сильный снегопад. Словно запоздалый привет, в небе ещё кружились крупные вырезные снежинки. Воздух был чист и пьянящ. Охотник весело побежал по тропе на лыжах. Ещё только светало. У подножья горы – кустарник – жёлтая джизь, трава кумра завалена голубеющим снегом, выше по склону избородь оленьего следа изузорила белое. Вот и соболиный нарыск. Где-то рядом жирует аскыр: вот глубоко нырнул в снег, зачуяв мышь-полёвку.

Тропит Павел след, держит наготове винтовку. Вытянулся нарыск – почуял соболь погоню. Павел наддал ходу. Над вершинами деревьев показались неровные зубцы скал. Нахмурился Павел – уйдёт хитрый аскыр в россыпь, а у него с собой ни сети-обмёта, ни капканов. Поднял голову охотник – на него с любопытством смотрели два блестящих бусины глаза чёрного как смоль соболя. Только начал поднимать винтовку – порск – мглисто мелькнуло, и пропал зверёк между камнями.

Азарт захватил охотника – сбросил лыжи и начал подниматься по заснеженной осыпи. След привёл к лазу в отвесной каменной стене. Летом здесь прямо из скал вода бьёт, вроде как водопад небольшой образует. Глянул вниз – сверху круглыми кажутся снежные шапки на деревьях, под ногой сколезь обледенелых выступов. Гиблое место!

Вот и узкий ход – лаз. Павел отстегнул топорик и стал осторожно подрубать лёд. Глыба льда сорвалась и пошла вниз, что твои сани. Обозначился вход в пещеру. Павел пригляделся и переместился броском, зацепившись за край. Подтянулся и влез – пещера оказалась просторной. Глаза пообвыкли в полутьме. На полу – натасканный соболиными лапками снег, но глубокие трещины расходятся во все стороны, такие, что впору и лисе спрятаться. Николай всмотрелся и увидел, что к каменной стене приставлены три небольших мешка из просмолённой кожи, похожие на те, что шьют под вьючные сумы. Охотник чиркнул спичкой – на боках мешков вытеснено клеймо – соболь. Павел поддел остриём ножа просмолённую дратву, которой зашит верх. Внутри – ещё холстяной мешок. Вынул из разреза несколько невзрачных, причудливой формы окатышей, отливающих тусклой желтизной. Павел взвесил камешки на ладони. Золото! Золото промышленника Басманова, которое вот уже двадцать лет безуспешно разыскивали жители окрестных деревень, и даже приезжие из Минусинска.

* * *

Чёрный аскыр приник к густой ветви, ноздри его вздрагивали – визу пасся, не подозревая о грозящей опасности, заяц-беляк. Вдруг резкий щелчок подбросил зайца как пружиной, и он исчез за кустом в облачке снежной пыли. Из-за дерева выкатился Павел. Он осторожно поднял за лапку сбитого им с пихты чёрного соболя-аскыра.

Вернувшись в зимовьё, Павел не застал Виктора – из Минусинска приезжал нарочный, который привёз повестку от столичного прокурора по поводу пересмотра дела об отравлении.

* * *

По петербургской промышленной выставке ходил прекрасно одетый молодой человек, подолгу задерживаясь перед образцами горного оборудования. За ним пристально наблюдал высокий белокурый господин с бородкой. Наконец они столкнулись, что называется, нос к носу.

– Но бородка! – воскликнул первый после горячих взаимных приветствий. – Виктор, ты же не хотел отпускать её в Сибири, а почему решил «обородатиться» здесь?

– Добираю солидности! – объяснил Виктор Кильчеев, – мой идеал – наука, а где ты видел безбородых учёных? А ты, Паша Басманов, видимо, решил пойти по стопам дяди?

– Ты угадал. И я часто вспоминал наши беседы долгими зимними вечерами. Вот если бы мне удалось уговорить тебя поработать на моём вновь открываемом прииске!

– Золото? – слегка нахмурился Кильчеев, – но род Кильчеевых не последний в России, известен и за границей. Вскрылась истина об отравлении и найден злоумышленник – им оказался, как я и предполагал, зять моего отчима. И вот я богат.

– Я рад благополучному для тебя разрешению этого дела. Но ты говорил о служении науке. Где же, как не в наших краях, и послужить ей?

Они расстались, но не надолго. Кильчеев скучал в чопорном Петербурге, Павел Басманов горел желанием взяться за приисковое дело, и вскоре, закупив горное оборудование, они вместе отбыли в Сибирь.

ПОЛУМЕСЯЦ

Осенний воздух был пронзительно свеж. Солнце выбралось из-за отрогов Саян, и его лучи окрасили тайгу в цвет диковинной розоватой бронзы, и только лога и пади ещё лиловели предутренними тенями, да серебряный месяц висел так низко, словно норовил упасть в одну из них. Весёлые запевки синиц, порхающих вполдерева, перемежались сытыми покриками соек, перелетающих верхами.

Жар от углей костра тянул кожу на лице, склеивал веки. У костра вольготно расположились трое: золотопромышленник Павел Басманов, инженер прииска Виктор Кильчеев и охотник из местных, Иван Скоромных. Следопыт из-под кустистых бровей поглядывал на изящный штуцер Кильчеева. Любопытство в его взгляде мешалось с насмешкой. «Разве это ружьё? Узор золотом наведён, сверху трубка тоже блестит, такое, поди, больше по мелочности употребно!» Инженер, перехватив взгляд, молча протянул штуцер охотнику.

– Поди заграничное? – поднял бровь Иван. Ружьё в его руках казалось дорогой безделушкой.

– Отчего же, нашей, тульской работы. Вот насечка: «Мастер Иван Гольтяков, поставщик двора Его Императорского Величества».

– А зачем вот это, поверх?

– Это – оптический прицел. Хотите стрельнуть?

– Не-ет. Нам такое без надобностев.

Иван с уважением глянул на свою тяжёлую длинностволку и осторожно, обоими руками отдал штуцер Кильчееву. «Барская безделка», – подумал он. Виктор пожал плечами, отмерил шагов семьдесят и поставил берёзовый сутунок. Вскинул ружьё, негромко хлопнул выстрел. Иван заспешил к мишени. «А где жа?» – он шарил глазами по мху. Наконец поднял обломки. «Крепко зацепило!» – он растерянно глянул на неторопливо подходившего инженера.

– Эдак что ж, таким манером и самого «хозяина» свалить можно?

– Медведя? Ну, а отчего ж нельзя?

Басманов рассеянно наблюдал эту сцену от костра. Мысли его были далеко. Добыча золота на прииске резко упала. Прав был Виктор Кильчеев, настаивавший на основательной разведке. Но чтобы высвободить средства, пришлось бы сократить работы по добыче. А ведь золото-то шло! Павел боялся себе признаться, что основная причина его нежелания слушаться совета инженера – золотой угар, в котором он жил всё это время. Местное население и рабочие прииска, бывало, боготворили его. А сейчас, когда добыча драгоценного металла резко упала...

От костра охотники решили идти порознь и соединиться недалеко от прииска, у местечка Белая Елань.

Виктор не торопясь поднимался всё выше, почти подсознательно отмечая выходы горных пород. Загадка исчезающего на прииске золота волновала его не меньше, чем хозяина прииска. Сейчас он был уверен, что прииск – всего лишь фрагмент рудного тела. Но где залегает основная масса? Многое для понимания дало бы изучение исторической гидрографии речки Светлой.

Изредка Виктор слышал звук вабика – манка, которым Иван старался подманить марала на встречу с мнимым соперником. Лёгкий хруст заставил Кильчеева насторожиться. Он знал, что в это время самцы-маралы теряют осторожность. Зверь вырисовался как-то сразу – облитый лучами солнца, он стоял на фоне листвяжной рощи, выгнув шею. Вид его был настолько великолепен, что Виктор на время забыл о ружье. Но вспомнил недоверчивую улыбку бородача Ивана и вскинул штуцер к плечу.

После удачного выстрела инженер, уже не таясь, вышел на седловину перевала. Прииск лежал перед ним, как на ладони. Над ним висел в голубизне полумесяц, постепенно исчезающий в лучах поднимающегося солнца, а сам приисковый посёлок стоял в понижении, тоже имеющей форму полумесяца. Опытный глаз геолога определил, что это понижение – излучина старого русла. Вот куда сдвигала вода массы почвы много столетий назад! И если золотоносный пласт где-то неподалёку, то разработка излучины может дать хорошую добычу намывного золота.

* * *

Павел сидел за столом чёрного дерева. Всё в кабинете, – мебель, ковры, портьеры, коллекция старинного оружия, – должно было внушать посетителям веру в солидность и незыблемость предприятия, возглавляемым Басмановым. Но его хозяин сейчас, наедине с Кильчеевым, отнюдь не производил впечатления уверенного в себе человека.

Во-первых, несколько месяцев «золотого успеха» изменили его больше, чем годы лишений. Нездоровый цвет лица, подрагивающие руки и часто меняющееся настроение указали бы опытному доктору на симптомы нервного истощения. Но Павел Басманов и слышать не хотел о режиме и лекарствах. Сейчас он, глубоко затягиваясь сигарой, слушал инженера со всё возрастающим вниманием и взгляд его загорался, щёки заливал тёмный румянец.

– Так, так... Ты уверен? Какая ирония судьбы... Мы ищем золото, а оно под ногами – на улице, в каждом огороде, под этой вот самой конторой... Но ты уверен? – он впился лихорадочным взглядом в Кильчеева. Виктор не торопился с ответом.

– Окончательный ответ может дать шурфование.

Леопольд Залесский 
Продолжение следует