БЕЗНАКАЗАННОСТЬ

Организаторов поджогов редакции «Риска»
белодомовские заказчики от ответственности «отмазали».
На скамье подсудимых только исполнители.

В Кызылском городском суде заканчивается рассмотрение уголовного дела, возбужденное по фактам поджогов редакции газеты «РИСК» в 2001-2002 годах. На скамье подсудимых – Алексей Монгуш и Тимур Очур. Рядом их адвокаты Полат и Габдрахманов. Председательствует судья А.Б.Дондупай, обвинение поддерживает прокурор Елена Шевченко.

НАЧАЛО

Следствие установило, что утром 8 ноября 2001 года Алексею Монгушу позвонил Тимур Очур и предложил встретиться во дворе его дома по улице Красноармейской. При встрече Монгуш предложил Очуру за одну тысячу рублей поджечь редакцию газеты, которая тогда находилась на первом этаже в здании ОАО «Тывастрой», чтобы уничтожить кабинеты ОАО «РИСК» вместе со всем оборудованием и таким образом покончить с ненавистным изданием.

Монгуш оказался человеком корыстным: он почти без колебаний согласился выполнить грязную работу. Получив у организатора для начала сто рублей, он купил полтора литра бензина и уговорил несовершеннолетнего Дмитрия Соколова помочь ему в осуществлении преступного замысла.

В ночь с 10 на 11 ноября, уже под утро, Монгуш и Соколов пришли на место преступления. Соколов подобрал с земли два камня и разбил ими стекла двух окон. Монгуш поджёг две полуторалитровые бутылки с бензином и бросил их в помещение.

В результате пожара было уничтожено имущество и повреждено помещение. ОАО «РИСК» причинен ущерб на 241.379 рублей.

Благодарный Очур 11 ноября передал Монгушу 500 рублей, оставшиеся деньги в сумме 500 рублей обещал передать позже, но так и не выполнил обещание.

Но редакция продолжала работать.

11 января 2002 года Очур вновь обратился все к тому же Алексею Монгушу с предложением повторно совершить поджог. Теперь уже за две тысячи рублей. Монгуш был приятно удивлен стопроцентным ростом тарифа на свои услуги и с воодушевлением принял зажигательное предложение. Не откладывая горячее дело в долгий ящик, Очур тут же поставил перед наёмником задачу: учитывая, что после первого поджога редакция перебралась в другую комнату, которая не пострадала от огня и воды, поджечь именно её, окна которой выходят на восток.

Больше ничего объяснять не потребовалось. Монгуш хорошо усвоил навыки подлого ремесла. Только теперь он решил действовать в одиночку. Прикинул, сколько купит «технаря» на обещанные серебряники, и жаба задавила – так сильно не хотелось ни с кем делиться. Эта жадность ему чуть было не вышла боком.

В тот же день Монгуш купил ещё полтора литра бензина, разлил его в пластиковые бутылки и уже почти утром – в 4 часа – пришел к месту преступления, но чуть было сам не «погорел» – не заметил вовремя наряд милиции, и пришлось срочно избавиться от бутылок с бензином.

Стражи порядка проверили подозрительную личность и, не найдя оснований к задержанию, отпустили. Однако планы нашего террориста были сорваны. Но на время. Заказ всё равно нужно было выполнять. Об этом ему 15 февраля напомнил Очур. Монгуш ещё раз купил бензин и на этот раз пригласил на дело Соколова.

В ночь с 16 на 17 февраля они вдвоём пришли к ненавистному зданию «Тувастроя». На этот раз решили быть осторожнее. Соколов остался на перекрёстке, чтобы условным знаком предупредить Монгуша о появлении посторонних лиц, а тот разбил стекла двух окон и бросил в помещение бутылки с бензином и тряпочными фитилями и поджёг. На этот раз экономический эффект теракта был не очень значительным – менее 44 тысяч.

Вероятнее всего, преступники не остановились бы на достигнутом, но после третьей попытки милиция всё-таки накрыла банду.

СЛЕДСТВИЕ

долгое время не могло выйти на преступников, поэтому в редакции созрела мысль, что организовать поджог газеты могли, скорее всего, три человека, о неприглядных деяниях которых писала газета: депутат парламента Роман Монгуш, директор алкогольного центра Орлан Тинмей или прокурор города Валерий Ведягин. Цель ясна: уничтожить документы, проливающие свет на их деятельность. И после опубликования этих версий, а также обращения в Союз Журналистов России, Государственную Думу России и Генеральную прокуратуру, правоохранители действительно «зашевелились».

Прослушивание телефонных переговоров одного из тех, на кого указала редакция, дало результат. Так в поле зрения оперативников попали Алексей Монгуш и Тимур Очур. Потом задержали Соколова.

В уголовном деле есть фамилия ещё одного человека, который почему-то остался за рамками обвинения. Это – Орлан Тинмей. Незадолго перед первым поджогом он побывал в редакции. О мотивах своего появления ничего вразумительного пояснить не мог, только настороженно оглядывался и внимательно осматривал помещение. Побыл минут пятнадцать и ушёл.

Надо сказать, что имя этого деятеля постоянно всплывает возле самых громких преступлений. Он упомянут в милицейском рапорте как лицо, у которого был обнаружен пистолет, ранее украденный у прокурора республики; фигурировал в центральной прессе в качестве лица, угрожавшего заклятому ооржаковскому недругу Г.Эппу прямо накануне его убийства; привлекался по делу о незаконном хранении боеприпасов. Тинмей не только не скрывает, а взахлёб гордится дружбой с небезызвестным «Героем», который был убит в итоге бандитской разборки.

И по делу о поджоге редакции газеты обвиняемый Монгуш опознал О.Тинмея по фотографии. Он узнал в нём человека, с которым Очур встречался перед поджогом. И вёл какие-то переговоры.

Тинмей дать какие-либо показания отказался. И сердобольный прокурор не стал ему докучать. Или побоялся, что тот расскажет лишнее.

Дело поспешно скомкали. Исполнители Монгуш и Соколов во всём сознались, а ранее судимый Очур от дачи показаний отказался. Монгуш вскоре был отпущен на подписку и тут же вдруг кинулся в бега. Как потом он расскажет в ходе судебного следствия, полгода скитался в разных городах Дальнего Востока. Но когда кончились деньги, вернулся домой, и несколько месяцев жил преспокойненько, ничуть не скрываясь, наплевав на всероссийский розыск. Так у нас славные аренинцы преследуют преступников! Пока Монгуш был в бегах, прокуратура выпустила из СИЗО Очура и Соколова.

А ДАЛЬШЕ БЫЛ СУД

Поразмыслив на свободе, подсудимый Монгуш отказался от всех ранее данных показаний и заявил, что преступление совершал один, а остальных коварно оговорил.

Нет теперь у Монгуша никаких претензий к Тинмею и Соколову. Их он, оказывается, опорочил просто так, для придания его первоначальной, будто бы лживой версии более правдоподобный вид.

Отказался от своих слов водитель Тинмея, который ранее подтвердил, что привозил его на «переговоры» о поджоге. Он стал утверждать, что русским языком не владеет, а протокол подписал, не читая.

От своих подписей стали отказываться даже понятые, при которых происходило изъятие вещественных доказательств: камней, которыми были разбиты окна, и остатков сожженного оборудования. В том числе и те, что тогда работали охранниками республиканской прокуратуры.

В суд косяком пошли свидетели, готовые подтвердить неприязненные отношения между Очуром и Монгушом. Вражда у них якобы началась с того, что Монгуш разбил автобус «Тойота», принадлежащий А.Радыгину, и ему пришлось продать свою квартиру, чтобы отдать за него 50 тыс.руб., а оставшиеся 50 тыс. рублей он занял Очуру на «раскрутку» бизнеса. Но поскольку тот долг не возвращал, Монгуш совершил поджог редакции газеты «РИСК», чтобы оговорить Очура, как соучастника этого преступления. А заодно для правдоподобности Монгуш оговорил и Тинмея с Соколовым. Но перед судом в Монгуше якобы проснулась совесть, и он решил покаяться. Тем более, что 50 тысяч Очур ему всё-таки в конце концов вернул.

Версия была выстроена несложная, но горе-адвокатов подвели бестолковость свидетелей и недостаток времени для репетиций.

Радыгин уверял суд, что автобус у него Очур выпросил на территории ДОСААФа, там же он выписал доверенность на его имя, а Ооржак, который якобы посредничал при этих переговорах, стал доказывать, что договаривались во дворе дома Радыгина и были они при этом вдвоём с Очуром. При этом доверенность на управление автобусом потом выписал сам Ооржак. Радыгин, напротив, утверждает, что разговаривали вчетвером, и доверенность выписал он сам синей шариковой ручкой.

Разошлись мнения и о цели злополучной поездки, которая кончилась аварией, и обстоятельства этой аварии каждый докладывал совершенно оригинально. Один утверждает, что собирались перевозить мебель, а второй говорит о перевозке мяса. Разбитую машину, по версии Радыгина, держали одну неделю на стоянке и платили за это, а Ооржак утверждает, что машина три недели стояла бесплатно, и не на стоянке, а «под сеткой». Один уверял, что ущерб разбитой машины был оценен в 50 тыс. руб, а второй – в 55 тыс. руб. И так все показания – шиворот-навыворот. Единственное, в чём они сходились, так это в том, что ни Очура, ни у Монгуша не было прав на вождение автомобиля. А смысл этого лжесвидетельства прост: они пытались убедить суд, что Ооржак взял напрокат автобус «Тойота» для Очура, она сломалась в 60-70 км от Кызыла, Очур пошел пешком в Кызыл за подмогой, а в это время Монгуш её завел и поехал в Кызыл, но перевернулся... в 7 км от Кызыла.

Весьма замысловатая версия была разработана достаточно кропотливо, но её сложность оказалась не под силу исполнителям. Не смогли всё это учесть Полат и Габдрахманов. Главный злодей и враг газеты Монгуш не смог вспомнить ни строчки хоть из одной статьи в газете, которая своими публикациями так сильно «достала» его, что он пошёл поджигать.

Верхом некомпетентности было представление адвокатами договора продажи квартиры Монгуша, которую он, судя по документу, продал за... 25 тыс. рублей. При этом, по версии адвокатов, он из этой суммы 50 тыс.рублей отдал за разбитый автобус и ещё 50 тыс. рублей дал в долг Очуру, – именно они, по их версии, и стали причиной вражды «друзей с детства».

При этом друзья поведали суду интересную деталь: виртуальную аварию (в подтверждение которой сторона защиты так и не смогла представить никаких документов; к тому же выяснилось, что Радыгин владельцем часто упоминаемого автобуса никогда не был) Монгуш совершил якобы в сентябре, поджог – в ноябре, а получил от Очура отказ вернуть деньги – в январе следующего года. Таким образом, вышло, что Монгуш придумал месть своему другу детства, ещё не зная, что тот деньги не вернёт. А изменить свои показания и таким образом выгородить Тинмея, Очура и Соколова решил тогда, когда Очур принес ему 40 тыс.рублей...

Думается, суду будет сложно оценить прискорбный факт иначе, чем получение Монгушом 40 тыс. рублей за обязательство взять на себя всю вину Очура и Соколова, а также заказчика преступления, так сильно похожего на Тинмея. А заодно уйти от отягчающего обстоятельства – совершения преступления группой лиц. Вот так и получилось, что Очур пришел к Монгушу, отдал ему 40 тысяч рублей и попросил сдаться милиции.

После этого Монгуш «случайно» оказался в руках милиционеров.

На скамье подсудимых из четырёх фигурантов дела сидят только двое. Соколов за это время успел совершить ещё одно преступление и сейчас находится на экспертизе в читинской психбольнице. Тинмей каким-то чудом оказался... свидетелем. Но даже в таком качестве категорически отказывается появляться в суде, ссылаясь на слабое здоровье. Впрочем, в настоящее время он заканчивает ознакомление с другим уголовным делом, по которому проходит как обвиняемый в превышении должностных полномочий и злостном неисполнении решения суда.

Прокурор Е.Шевченко, скрупулёзно изучившая уголовное дело (что в наше время встречается не так часто), на наш взгляд, грамотно отразила все попытки защиты увести от уголовной ответственности Тимура Очура, и доказала его участие в совершении преступления. И не её вина, что следствие не смогло (или не захотело?) доказать причастность к преступлению Орлана Тинмея, – ведь во время следствия родной дядя Орлана – И.Товарищтай – служил в правительстве Тувы заместителем председателя по правоохранительной деятельности...

Обвинение попросило назначить наказание А.Монгушу в виде лишения свободы сроком на 7 лет с отбыванием в колонии-поселении и штраф 6 тыс.рублей. Очуру – то же самое, но на 2 года меньше. Кроме того, им предъявлен гражданский иск в 144 тыс. рублей. Оглашение приговора ожидается 30 июня.

Отдел по борьбе с негодяями