ПУТЬ КО МНЕ

Продолжение. Начало в №12, 24, 25 газеты «РИСК», №15 «РИСК информ»

Этот факт говорит за то, почему надо долго просить Бога и долго ждать.

В тот год я не ходил в школу, мои родители отложили учебу на следующий год. Зато лапа смерти не раз подкрадывалась ко мне, и Всевышний ввел меня в общество шаманов. Первый из них – «кожунный шаман» – первенствовавший на территории нынешних Улуг-Хемского, Чаа-Хольского, Овюрского, Сут-Хольского, Барун-Хемчикского и Бай-Тайгинского кожуунов, дальний родственник моей матери, был добрым и медлительным стариком крупного телосложения. Днем он отдыхал, ел, а после полудня брал в руки бубен, сушил его около очага и развлекал меня разными чудесами. Например, он каким-то образом ковырял пальцами внутри бубна, а звук раздавался далеко-далеко, высоко над дымовым отверстием юрты. Второй для меня шаман была женщина, бедная, без бубна, но с волшебным зеркальцем, тоже дальняя родственница матери. Она умела много необычного, очень понятно выражала это в словах камланья.

Ритуал шаманов враз установлен и разнится только порядком чередования фрагментов. То, что нужно узнать, любой шаман обязательно узнает, в этом я уверен. Сначала он входит в роль. Это делают не спеша, с основательно и тщательно контролируемой обстоятельностью.

По-видимому, шаман, входя в свою стихию, больше не реагирует на внешний мир, он даже внешне меняется. Например, «кожуунный шаман» как-то делался поменьше обычного, сужались его челюсти, на висках появлялись пятнышки, которые во цвете менялись во время камланья. Единственное, чего не терял шаман – это был контакт с больным. Казалось, будто бубен нес меня куда-то, как хороший конь, меня захватывали не только слова камланья, но какие-то неслышимые, заходящие за пределы человеческого слуха волны, под воздействием которых я визуализировал не менее опьяняющие миры, чем тантрические. Длительные часы всего вечера и целой ночи, будто приближенные по качеству ко времени Бога, проходили незаметно и неутомительно. Перед восходом солнца, в кульминации шаманского действа, пятнышки на висках «кожуунного шамана» бешенно мигали, как индикаторные лампочки, он медленно возвращался к своей обычной человеческой жизни. Мне всегда было жалко его, он за ночь так изнемогался, что еле-еле двигал руками-ногами, с гримасой боли расправлял свои уставшие конечности. Потом мы оба засыпали. После сна и еды «кожуунный шаман» был изумительно мил, громко разговаривал, смеялся, шутил. С трудом человек зарабатывал себе на жизнь, упорно преодолевая страдания и помрачения грязного мира сего.

Четыре класса начальной школы я закончил блестяще. Потом снова лапа смерти нависла надо мной, я два года прервал учебу. Но не все время проходило в обследованиях в поликлиниках Кызыла и Чадана, большую часть «академического отпуска» я ездил на любимом коне, охотился на сусликов и куропаток. Я заказал себе учебники до выпускного седьмого класса, читал их, изучал, выполняя все задания устно. Зато семь раз переписывал «Капитанскую дочку» Пушкина. Все делал по-своему. Например, изучая немецкие слова, я делил их на группы от одних кустов с силками до других, потом повторял или проверял их в том же порядке на обратном пути. Еще в тех же местах я изменял слова по родам и числам, проверял по склонению и спряжению.

– Я чувствую близкую смерть, сынок, – сказала мне бабушка Седипаа, мать моей матери, которой шел 92-й год, но на вид была здорова и легка. – А ты измучился, затаскали тебя по врачам. Я постараюсь забрать с собой все твои недуги и помрачения.

Это был 1951 год. Действительно, бабушка Седипаа вскоре умерла, я пошел в школу, легко управился с семилеткой, а через два года экстерном окончил полный курс средней школы. Я фактически окончил двухгодичный Кызылский учительский институт, но уехал учиться в МГУ, где осваивал науки на отлично и проявил необычную активность, даже сегодня поражающую меня самого. Казалось, лапа смерти навеки оставила меня в покое, хотя она всегда над нами, всегда нацелена на нас, как Полярная звезда, и всегда кружит над нашей головой, как Большая Медведица.

Глава восьмая
РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

Думаю, большевистская эпоха в истории России показала себя неспособной породить в людях цельную натуру, если только ее носитель не фанатик. Кратковременная победа материализма над идеализмом в течение семи десятилетий в истории России обернулась ложкой дегтя в бочке кристально чистой души народа и в психологии каждого из нас, созидателей и очевидцев событий. Раздвоение личности на работе и вне работы – это еще полбеды, это зависело от человеческой сути каждого из нас. Беспощадное подавление Человека Гражданином еще долго будет отражаться в генах поколений. Не это ли самое страшное для биологического индивида?!