Дети подземелий
«Я с двумя детьми живу в сарае у подруги. Пришла в агентство, чтобы встать в очередь на жилье, а мне сказали, что это бесполезно и я вообще опоздала».
Под этим рассказом жительницы Кызыла Марины Михай могли бы подписаться многие воспитанники детдомов и интернатов Тувы. Пару лет назад на всю страну прогремела история 22-летней Буяны Куулар, которая с двумя маленькими детьми полгода жила в подъездах, потому что больше было негде, мылась и стирала у чужих людей. Примерно в это же время с чердака многоэтажки сорвался парень – они там ночевали вместе с другом, тоже оставшись без жилья.
Ситуация не изменилась. Выпускники интернатов, которым после окончания школы идти некуда, кочуют в лучшем случае по знакомым. В худшем – по подвалам и сараям. И это не опустившиеся «асоциальные элементы» – обычные молодые люди. Часто, кстати, куда более образованные, чем их ровесники. Правда, вынужденно: ребята поступают в одно учебное заведение за другим, оканчивая в непредсказуемом порядке вузы, ПТУ и техникумы, потому что там есть общежития. Куда после этого пойдут дипломированные специалисты – непонятно. По федеральному закону «О социальной поддержке детей-сирот» основная часть льгот им с 23 лет уже не положена. Родителей нет. Жилья нет. Денег особо тоже. Ребята судятся с государством за положенные им по закону квартиры, суд чаще всего встает на их сторону, но дальше этого дело, как правило, не идет.
Суд по заявлению 24-летнего Саяна Дугержаа, которое он подал к республиканскому Агентству по делам семьи и детей, состоится 11 октября.
– В детдом меня мать сдала, когда мне было три года, больше я ее не видел, не знаю, где она, – рассказывает Радио Свобода Саян Дугержаа. – Вначале я учился и жил в обычном интернате, потом меня признали инвалидом 3-й группы по слуху и перевели в коррекционный. После школы жить было негде. Я одно за другим окончил два ПТУ с красным дипломом, потом сельхозтехникум. Все это время жил в общежитиях. Но ведь все когда-то кончается. Еще когда поступал в техникум, пришел вставать в очередь на жилье в Агентство по делам семьи и детей Тувы. Меня на учет поставили, но сказали, что квартиру дадут не сейчас, а сразу после техникума, раз уж там общежитие есть. Ну, я расслабился, понадеялся, что так и будет.
После техникума Саяну квартиру получить не удалось.
– Директор агентства меня ни разу не приняла, сколько я ни приходил, – рассказывает Саян. – А другие сотрудники прямо заявляли: надеяться не на что. И на совесть давить пытались: «Ну ты же мужчина, неужели не можешь сам о себе позаботиться, найти крышу над головой, ходишь попрошайничаешь! А еще дипломированный специалист». Из общежития техникума меня тем временем выгоняли, я ведь там больше не учился.
Саян Дугержаа ходил по разным инстанциям: в свои 23 года записался на прием к уполномоченному по правам ребенка, был в Министерстве образования. Хотел попасть на личный прием и к главе Тувы Шолбану Кара-оолу, но ему в секретариате сказали: «Ждать придется год». Поэтому парень, чтобы было где жить, решил поступать в Тувинский госуниверситет. Досдал ЕГЭ по биологии. Признается, что еле-еле дотянул до нижней границы положенных баллов. Но в ТГУ Саяна приняли, поскольку льготы за ним тогда еще сохранялись.
– У меня, честно сказать, никакого особого желания туда поступать не было, и специальность мне не очень нравилась. Пошел в вуз, потому что там есть общежитие, – рассказывает молодой человек. – А когда поступил и перебрался в университетскую общагу, пришел официальный ответ из администрации Шолбана Валерьевича (Кара-оола. – РС), что мне, так и быть, можно пока пожить в общежитии сельхозтехникума. Получу ли я когда-нибудь квартиру? Не знаю, я уже три года 31-й в очереди, и с тех пор она так и не сдвинулась.
Саян Дугержаа подал в суд на Агентство по делам семьи и детей Тувы. Но даже если решение будет в пользу парня, далеко не факт, что он получит квартиру. Судебные решения есть на руках у большинства выпускников тувинских интернатов, но на практике это не меняет ничего.
Нарисуем – будем жить
На сайте Агентства по делам семьи и детей Тувы опубликованы данные об общем количестве детей-сирот в республике и о числе предоставленных им квартир. Согласно документу, в очереди на жилье сейчас стоят 4583 человека. В 2015 году квартиры официально получили 170, столько же в 2016-м.
– Проблема действительно серьезная. Раньше, в 2013–2014 годах, предоставляли квартир больше, сейчас процесс замедлился: средств не хватает, а из-за кризиса строят мало, – говорит Аян Иргит, начальник отдела жилья Агентства по делам семьи и детей. – Особенно в Кызыле напряженная ситуация: в столице республики живет треть от всего числа сирот Тувы. А в районах дома строятся: там они дешевле, а очередь меньше, заселение идет быстрее.
По поводу нехватки финансирования замечание интересное. В последние два года в Туве были выявлены хищения на десятки и сотни миллионов рублей при строительстве жилья для детей-сирот. Был и случай, когда «на бумаге» дом на 54 квартиры для ребят был построен и, более того, заселен, строительство – профинансировано из республиканского бюджета. Но на деле никакого дома не было вообще, к его возведению даже не приступали.
По всем этим фактам были возбуждены уголовные дела, но, как уверяет журналистка, общественная деятельница Оюмаа Донгак, до суда не дошло ни одно из таких дел.
– Много лет подряд в Туве грубо нарушаются права детей. А как только в республике заявляют о строительстве очередного дома для сирот, сразу же следует скандал о расхищении денег на этой стройке. И никто ни разу не понес за это наказание, – говорит Оюмаа Донгак. – И, по моим данным, цифры о распределении квартир Агентство сильно завышает: там счет не на сотни и не на десятки идет, а в лучшем случае на единицы. В 2013 году жилье в республике получили 38 детей-сирот, в 2014-м – 14. А в 2015 году – ни одного, а не 170, как значится в официальном отчете. И ведь это притом, что пять лет назад нам с огромным трудом удалось добиться просто постановки очередников на учет. Я каждый день в агентство названивала или приходила – требовала, чтобы сформировали такую очередь. До этого квартиры раздавали вообще по непонятному принципу и неизвестно кому.
Впрочем, как рассказывает Оюмаа Донгак, само по себе существование электронной очереди мало что изменило. 17–18-летние выпускники интернатов не знают, как встать на учет, оформить документы (а часто у них и нужных документов не хватает). Кто-то вообще не знает, что им по закону положена квартира. Работники детдомов и соцзащиты им не помогают. А в Агентстве по делам семьи только запутывают, замечает Оюмаа.
– Итог: молодые люди скитаются где попало. Социальные приюты в Кызыле переполнены, их комнатки уже не вмещают людей, которые часто живут там вместе с детьми, – говорит она. – А ведь многие люди утратили свои права на льготное жилье навсегда. При этом у большинства сирот положительные решения судов на руках, но власти их игнорируют годами. Им проще уплатить мизерный штраф за невыполнение судебного решения, чем реально решить проблему. Словом, не верю я республиканскому правительству, когда там начинают говорить о каком-то прогрессе в этом плане. Время идет – ничего не меняется.
«Поживите пока в кухне»
Но если дома для детей-сирот даже и сдают, то нормальным жильем назвать это трудно. «Будки для собак строят приличнее», – замечает Оюмаа Донгак. И рассказывает, что в 2015–2016 годах в республике было сразу несколько случаев, когда в домах, предоставленных детям-сиротам по госпрограмме, не было ни электричества, ни водоснабжения, ни колодцев или колонок во дворах (питьевую воду приходилось возить издалека), ни других удобств, обнаруживались строительные дефекты. Но люди соглашались жить и в таких условиях, поскольку понимали, что больше ничего не получат.
Но смирились с таким положением вещей не все.
Ольга Михальская, жительница Кызыла, прошла уже несколько судебных инстанций, добиваясь не просто предоставления квартиры, а нормальных условий жизни для ее семьи.
– Я окончила кызыльскую школу-интернат, потом университет, из родных у меня никого, – рассказывает Ольга Михальская. – Заявление на жилье я подала, когда училась в вузе, но получила отказ, поскольку там было общежитие. А когда окончила университет в 2013 году, снова пошла в суд и выиграла. Но с тех пор квартиру так и не получила.
Ольга рассказывает: к тому времени она уже родила первого ребенка. С решением суда и прочими документами она явилась к чиновникам, и ей «пошли навстречу»: дали комнатку на четвертом этаже аварийного дома, в котором все удобства если когда-то и были, то закончились. Стены рушились на глазах, общие туалеты были забиты мусором, воды не было; примитивных удобств не наблюдалось и во дворе. Ольга отказалась.
– В позапрошлом году я родила второго ребенка. И мне предложили еще один вариант. Трехкомнатную квартиру. В которой, кроме нас, жили… то ли 10, то ли 15 человек. Кто-то на кухне, кто-то в кладовке. Плюс по две семьи в каждой комнате. Ванны и туалета нет, все стены в дырах. А у меня двое маленьких детей, один – грудной. Я, понятно, сказала нет. Пытались нас отправить и в какой-то вообще заброшенный дом, куда бомжи заселялись самовольно, – рассказывает Ольга.
Ни одного нормального варианта за 4 года ей так и не предложили. Ольга уточняет: в ее понимании «нормальный вариант» – это однокомнатная квартира, в которой бы могли жить она, ее муж и двое детей. Ровно то, что ей должно по закону государство как сироте, лишнего уже не надо.
– Сейчас мы снимаем квартиру. Денег в обрез, – рассказывает Ольга. – Я ведь стараюсь еще и в детей много вкладывать, хочу, чтобы у них было все, чего у меня в детстве не было. Старшая ходит на танцы, на музыку, младшей покупаю развивающие игрушки, вожу на занятия для малышей. За все это платить не жалко, хотя вся семья у нас ходит в обносках. Я вот думаю – создать бы нам, товарищам по несчастью, свою группу, может быть, скинуться деньгами, чтобы поехать в Москву и добиться своего там, раз здесь не получается. Пусть где хотят, там и берут для нас квартиры, раз по закону положено.
К слову сказать, Ольга Михальская до Москвы уже добралась: документы по ее делу находятся сейчас в Конституционном суде.
Есть и свое интернет-сообщество у тувинских детей-сирот. Его организатор – Саян Дугержаа.
И если молодые ребята не боятся отстаивать свои права, есть надежда, что дело все-таки сдвинется с мертвой точки.
Юлия Старинова
«Радио Свобода»